– Жанна, Вы возглавили грузоперевозки в 2018 году. Что произошло за эти два года?
– Первоначально, когда я пришла в грузоперевозки, моей основной задачей была продажа. В то время это был отдел в департаменте Sales&Marketing, а операционная деятельность находилась в департаменте наземного обслуживания. Постепенно мы собрали все кусочки пазла в единую картину и объединились в один департамент грузоперевозок. Сейчас мы имеем возможность продать услугу и отследить, как ее выполнили. Два года назад не было человека, который бы смог рассказать об общей картине бизнеса и описать весь бизнес-процесс – каждый занимался своими задачами. За это время мы не только собрали весь бизнес в отдельное подразделение, но и сформировали сильную команду, нацеленную на результат и мультизадачность. К нам присоединилась Индира Толеуова – сильный проектный менеджер. К слову, мы с ней вышли из Project Portfolio Office, нас взрастили Александр Ни и Джефф Крэбтри, которые внедрили и популяризировали в нашей компании проектный менеджмент по методике Prince-2. Индира имела хороший проектный бэкграунд, например, была менеджером строительства ангара в Нур-Султане. В рамках проекта Finnovation к нам присоединились финансисты. Сегодня нашей команде – а это 40 человек – под силу принять любой вызов.
– И таким вызовом стала пандемия…
– Если бы пандемия случилась на год-два раньше, мы не смогли бы так сработать, как в этом году, и успешно реализовать проект полугрузового самолета. Когда в марте компания вышла в локдаун, были приземлены все самолеты, мы думали: окончим свои дела и, как все, будем смотреть фильмы. Не поверите – не было момента, чтобы даже расслабиться.
– Как вы вышли на рынок грузовых чартеров?
– С нами связался коллега в Москве, к которому обратился клиент: компании нужно было перевезти груз из Москвы в Алматы. Так как мы летаем в Домодедово, а их груз прибывал в Шереметьево, мы думали забрать его оттуда, но полеты между аэропортами невозможны. Предложили клиенту выполнить чартерный рейс Шереметьево – Алматы. Недолго думая, он принял наше предложение. Это все произошло за два дня. Затем клиенту нужно было развезти грузы по регионам Казахстана – мы выполнили и этот заказ. И вот после этого на нас стали выходить различные компании, брокеры. В то время возник большой спрос на доставку медицинских масок из Китая в Европу. И тогда мы стали изучать возможность перевозки масок на пассажирских креслах, закупили защитную пленку для салона. Позже стали работать напрямую с благотворительными фондами по перевозке ИВЛ и кислородных концентраторов, с государственными органами – для организации перевозки медицинских препаратов.
– Как вы пришли к решению снять пассажирские кресла?
– Первоначально EASA рекомендовало перевозить грузы на креслах, но позже выпустило дополнительные рекомендации, в которых разрешило снять кресла. Мы стали изучать этот вопрос. Изначально рассматривали Boeing 757, на 767-й даже не рассчитывали. Это ведь наш лучший продукт – там и подсветка, и Wi-Fi, и персональные мониторы. Вы не представляете, как я переживала во время каждого рейса, чтобы не поцарапали мониторы, не повредили обивку. Но вскоре мы поняли, что 757-й нам не подходит: во-первых, самолеты готовили к возврату лизингодателям, также были некоторые технические ограничения, а если бы где-то произошла поломка двигателя и самолет встал – в общем, мы понесли бы большие потери. Я помню, Айгуль Умурзакова спросила: «А почему бы вам не рассмотреть 767-й?» Только после того как мы поняли, что руководство компании не против, чтобы мы взяли 767-й, стали готовить его. Хочу сказать большое спасибо инженерам – в сжатые сроки они подготовили самолет, сняли кресла и отправили их на хранение, и благодаря им 26 мая мы смогли совершить первый рейс Пекин – Лондон. Объем самолета с креслами –135 куб. м, без кресел – 195 куб. м – это существенная разница. Нас также поддержала тренинг-академия. Филлипос Сиаккас оперативно разработал тренинг, чтобы мы могли осуществлять обслуживание грузовых самолетов по самым высоким стандартам безопасности.
– Уже известны итоги по результатам года?
– Доход с грузоперевозок на регулярных рейсах считается дополнительным. С точки зрения доходов в 2019 году доля грузоперевозок составила два процента. По итогам конца ноября 2020 года доля увеличилась до шести процентов.
– Возникали проблемы?
– Нужно понимать, что мы – не грузовая компания, у нас, к сожалению, нет полноценных грузовых самолетов. Наша задача – продать объемы полугрузового Boeing 767 и грузовые отсеки пассажирских самолетов. Причем пассажирские самолеты разные, следовательно, имеют разные объемы, свои специфические ограничения. И это нужно постоянно держать на контроле. Большегрузы, проектные грузы мы перевозить не можем. Весь наш продукт предназначен для курьерского бизнеса, товаров народного потребления. Кроме того, наши грузы должны иметь ограничения по весу, поскольку они грузятся вручную. Наш вид бизнеса нельзя сравнивать с обычными грузовыми авиакомпаниями, которые оперируют грузовыми самолетами. Например, Boeing 747 – это мировой стандарт грузоперевозок, большинство международных аэропортов имеют специальное оборудование для работы с ним. Консолидаторы покупают емкость авиационными паллетами. А у нас специфичный продукт. Например, ты продал грузы на A321, но в последний момент узнаешь, что самолет поменяли , а обязательства перед клиентом необходимо выполнить.
Есть и свои плюсы, и свои минусы от того, что мы находимся в Таможенном союзе. Еще до пандемии мы соединялись с Европой через Нур-Султан, а с Азией – через Алматы. А основной грузопоток – это Китай – Европа. На участке Алматы – Нур-Султан возникала необходимость оформления транзитной декларации, это требовало заполнения дополнительных бумаг, расходов, клиенты «заморачиваться» не хотели. Но мы постепенно решили эту задачу – в таможенное законодательство были внесены необходимые изменения. А теперь получается: законодательство упростили, но нет рейсов. Но уверены, этот продукт будет востребован, как только запустят регулярные международные рейсы.
– Каким Вы видите развитие грузоперевозок в компании? Будет ли со временем это другая компания, которая будет специализироваться на грузах, отдельно от пассажирских перевозок?
– Здесь нужно понимать, что мы – небольшая пассажирская авиакомпания, у нас один переоборудованный грузовой самолет, который мы имеем возможность эксплуатировать в этом году и, надеемся, в следующем тоже. Как только срок разрешения окончится и регулярные международные рейсы возобновятся, переоборудуем его снова в пассажирский самолет. Но в то же время мы смотрим на возможности. Грузоперевозки – это совершенно другой бизнес. В данное время нет соответствующей политики государства, чтобы появился сильный национальный грузоперевозчик. Мое личное мнение – этого даже не Air Astana должна хотеть. Создание грузовой авиакомпании должно стать в большей мере решением государства, нежели авиакомпании, потому что преимуществ для страны очень много – от создания и развития отрасли воздушных грузовых перевозок, развития транзитного потенциала страны с выгодным географическим положением до стимулирования казахстанского экспорта товаров с высокой добавленной стоимостью, возможности развития хаба электронной коммерции в Казахстане. А в случае экстренной необходимости страна должна иметь возможность доставить необходимое оборудование или гуманитарную помощь в любую точку Казахстана. Мы надеемся, что пандемия и сопутствующая ей нехватка грузовых емкостей подтолкнут наше государство пересмотреть свою политику относительно вопроса создания национального грузового перевозчика.
Дина КАСЫМОВА, "On Air"
https://sknews.kz/storage/newspaper_item/1/4/3/2/1/602/c6e665498584d1c1.pdf